МНЕ ПОВЕЗЛО — Я РАБОТАЮ С ТЕМИ, С КЕМ ХОЧУ РАБОТАТЬ
— В театре Луны достаточно много необычных поставок, и мюзикл «Лиромания», и премьера этого сезона «Ноты Нино Роты»!
— Согласен, спектакль «Ноты Нино Роты» — один из самых необычных, потому что в течение всего спектакля не произносится ни одного слова! В «Лиромании» все-таки поют, есть текст, а в этой постановке — только движение, только пластика. Такое неожиданное и экстравагантное смешение танца и пантомимы.
— Тяжело было первый раз выйти на сцену и не сказать за полтора часа ни слова?
— Тяжело! Все-таки я же драматический артист. Но для артиста всегда интересно испытать себя в чем-то новом, а тут — танцы! Пантомима! И потрясающая ностальгическая музыка…
— Какими были Ваши ощущения после первых репетиций, танцевальная роль легко давалась?
— В принципе, легко, я даже сам не ожидал, что у меня так быстро получится. Ведь изначально мое участие в этом проекте не предусматривалось, меня позвали, когда спектакль был уже почти готов. Работа над постановкой продолжалась почти два с половиной месяца, а мне пришлось «сделать роль» всего за девять репетиций.
— Ого! Но, я знаю, у Вас хорошая физическая подготовка, так что, наверное, Вам было не очень сложно в физическом плане?
— Да нет, не сложно. Мне всегда нравился танец. В Театре Луны шел детский спектакль «Фанта-Инфанта», точнее, он и сейчас есть в репертуаре, просто я из него вырос уже (улыбается). В этом спектакле тоже не произносится ни слова, и тоже очень много пластических номеров. Так что некоторая подготовка у меня всё-таки была. Ну и когда учился в ГИТИСе, одним из самых любимых предметов был «танец», «пятерка» по «танцу» была всегда! (смеется)
— Как Вы думаете, как сложнее донести до зрителя эмоции, чувства — 
словом или движением?
— Конечно, танцем гораздо сложнее! Ведь буквально «двумя словами», интонацией можно сказать и выразить многое, а в «невербальных» постановках артист должен донести до зрителя характер, чувства своего персонажа, жестом, лицом, даже спиной зачастую! У меня, например, есть сцена, когда я стою спиной к залу и должен только руками выразить свои чувства в этот момент.
— Володя, Вы упомянули ГИТИС. Когда Вы поступали, то выбрали 
именно этот институт или поступали в несколько сразу?
— Только в этот! Не знаю, мне как-то с детства был близок по фильмам, по театральным работам Владимир Алексеевич Андреев, я очень много о нем слышал хорошего и поступал конкретно к нему, к этому мастеру. И с первого раза поступил, слава Богу, что так сложилось (улыбается).
— Вы с детства знали, что будете артистом?
— Я вырос в актерской семье, у меня папа артист и с шести лет я на сцене Норильского заполярного драматического театра играл в спектаклях, поэтому 
никакой другой профессии для себя и не мыслил. Были какие-то детские мечты — шофером мусорной машины хотел стать (смеется). В общем, были варианты!
— Если бы все-таки не сложилось с актерской профессией, кем бы Вы могли стать?
— Я бы стал спортивным телекомментатором. Правда, я уже несколько лет принимаю участие в качестве диктора, ведущего, шоумена в чемпионатах по разным видам спорта, веду передачу «Время Сатурна» на Раменском ТВ и РТВ «Подмосковье» о футбольном клубе. Пока удается совмещать работу в театре и спорт. И если бы я не стал актером, то пошел бы только по «спортивному направлению».
— И как Вам удается везде успевать?
— Семья меня дома не видит! Буквально позавчера утром была запись передачи в Раменском, на телевидении, потом провел два матча по минифутболу на кубок UEFA, вечером была репетиция здесь (в театре Луны — прим. автора). Сегодня в 12 часов состоялся прогон нового спектакля «Рококо», вечером спектакль «Ноты Нино Роты», завтра такая же «история» — утром «Рококо», вечером играем «Рубиновый вторник» (спектакли театра Луны — прим. автора).
— У Вас в сутках 25 часов, не иначе!
— Семья не видит! Ухожу — и нет меня (смеется).
— Володя, как Вы отдыхаете и удается ли Вам вообще отдыхать?
— (задумался) Я забыл уже, когда я отдыхал последний раз! Летом, когда удавалось выкроить 3-4 свободных дня, проводил время на даче. Я наконец-то воплотил свою мечту и построил дом! Ну, не сам, конечно, строил, строители (смеется), но я приезжал контролировать процесс.
— Вы участвовали во многих телешоу. Если бы Вам предложили участие в чем-то экстремальном, например, в «Форт Байярд», Вы бы согласились?
— Да, конечно, с удовольствием! Я очень люблю эксперименты, люблю экстрим.
— Уже делали что-то экстремальное, например, с парашютом прыгали?
— С парашютом прыгать не доводилось, а что делал… (пауза) с лошади падал сам! В кадре, правда (улыбается). Мы снимали фильм «Первый русский генералиссимус», где мне довелось сыграть Петра Первого, на съемках я сначала неделю, наверное, знакомился с лошадью, долго ее объезжал, и потом сам выполнял трюк. Страшно, конечно! (смеется) Да много всего было, сложно сразу вспомнить… Мне руку ломали — я одно время серьезно занимался армрестлингом и вот так руку сломал.
— Я знаю, Вы занимаетесь многими видами спорта. Не возникало желания связать свою жизнь со спортом, а не с искусством?
— Возникало, ох, возникало! У меня разряды по футболу, по баскетболу, по волейболу, по шахматам. В шахматы я даже сыграл вничью с одним международным гроссмейстером! (смеется) Если бы я продолжил заниматься шахматами, то уже, наверное, достиг бы чего-то. Но я бросил шахматы после школы, выбрал себе другой путь. Сейчас играю иногда на любительском уровне.
— Из всех видов спорта выбрали бы шахматы?
— Я бы, конечно, выбрал бы что-то более «подвижное», но на «подвижные» виды спорта нужно здоровья много… У меня случаются экстремальные ситуации, но не часто, а жизнь футболиста или баскетболиста — это жестко, бедные ребята. Хотя они, конечно, далеко не бедные в основном, но здоровье-то не вернешь! С этой точки зрения шахматы привлекательнее (смеется).
— Володя, а на что Вы готовы пойти ради роли? Скажем, если бы Вам предложили побриться наголо?
— Готов! Но, смотря для какой роли, естественно. Мне один раз предлагали: был такой фильм — «Дорога», он вышел в 2002 году, там, кстати, в итоге Гоша Куценко снялся. Режиссер предложила мне и Саше Резалину побриться наголо ради того, чтобы за весь фильм не сказать ни слова, а просто ехать в машине весь фильм за главной героиней. И я на эту роль не согласился. Кстати, я даже не посмотрел в результате этот фильм. А вот для «Петра Первого» мне пришлось подстричься достаточно коротко, потому что парик на длинные волосы натянуть сложно (улыбается).
— Что бы Вы выбрали: яркий эпизод или не очень выразительную главную роль?
— Главную роль. Но, конечно же, зависит от конкретного предложения. Вполне может появиться такая эпизодическая роль, от которой просто не сможешь отказаться! Правда, пока выбора такого не было, у меня были и главные роли и эпизоды. Выбирать не приходилось.
— Вас могли бы заинтересовать съемки в каком-нибудь «долгоиграющем сериале»?
— Наверное, такой проект мог бы заинтересовать меня, если бы эта работа финансово обеспечила меня на долгие годы. Тогда почему нет? Хотя я не люблю все эти сериалы…. Мне далеко не все нравится из того, что идет на телевидении.
— Вы часто отказываетесь от ролей? Что может заставить отказаться от роли?
— Очень плохой материал. Заведомо пошлый, неинтересный, ненужный мне на данном этапе жизни, или уже пройденный.
— Ну а, скажем, из-за разногласий с режиссером?
— (задумчиво) Да нет, такого не было… У меня не бывает разногласий, как ни странно, я нахожу общий язык со всеми. Даже с людьми, с которыми не стал бы общаться в жизни. Поскольку приходится общаться по долгу службы — на съемочной площадке или в театре — то я иду на компромиссы, что же делать. Работать же вместе.
— Есть режиссер, с которым Вы хотели бы встреться в театре или на съемочной площадке?
— Есть, конечно, но, к сожалению, их уже не вернешь, этих людей… Это Владимир Давыдович Тарасенко, первый мой педагог в ГИТИСе. Он не просто педагог, он замечательный человек и режиссер. Владимир Давыдович поставил спектакль «Бег» у нас на курсе, я играл генерала Чарноту. Это до сих пор одна из самых любимых ролей, эта роль мне очень многое дала. Если бы не было этой роли, еще неизвестно, каким бы я стал артистом. Еще мне безумно интересно работать с Сережей Виноградовым, как режиссером. И человек он хороший, и режиссер потрясающий, это как раз то слияние души и творческого начала, которое очень редко встречается. Сергей Борисович Проханов очень многое мне дал. Он заметил меня ещё в ГИТИСе, когда я учился на втором курсе, и дал мне роль Робинзона Крузо, первую мою главную роль в Театре Луны. Мне повезло — я работаю с теми, с кем хочу работать.
— А кумиры среди актеров были? Или есть?
— Я очень люблю Роберта де Ниро, Дастина Хоффмана, Бельмондо, Пьера Ришара…
— А из «наших»? Первыми ведь вспомнили «не наших»!
— Да, первыми вспомнил «не наших», хотя мне больше нравятся наши «старые» фильмы. Я просто боюсь сейчас кого-то не вспомнить, обидеть! Понятно, что я обожаю Леонова, Даля, Миронова, Папанова, Никулина, Брондукова, Олега Борисова, Высоцкого конечно, Фаину Раневскую, Плятта, Гердта… Перечислять можно долго.
— Я знаю, что у Вас вышли две книги стихов. А не возникало мысли написать прозу, сценарий, автобиографию?
— Я думаю, время автобиографии еще не пришло, хотя… кто знает! (улыбается) Были такие задумки, были… В свое время я задумывал сценарий кинофильма, где происходит убийство в театре, в стиле Агаты Кристи, но написанный более современным языком. И я даже написал несколько сцен и буквально тут же получил предложение сниматься в фильме «Нежное чудовище», это театральный детектив. И когда я прочитал сценарий, то понял, что я опоздал! (смеется) Идея витала в воздухе и ее «поймали» раньше меня! В результате я получил одну из главных ролей, роль драматурга театра. Сниматься было интересно, жалко, что фильм вышел не в прайм-тайм, а летом, в четыре часа дня и никто его не видел. Вот такой у меня был опыт написания сценария! Есть мюзикл «Золотой ключик», который мы написали с сотоварищами. Он довольно своеобразный, абсолютно «не по Толстому». Герои те же, но Буратино появляется за пять минут до конца спектакля, а весь спектакль о Карабасе и о театре. Театральная тема мне ближе, потому что писать лучше о том, что знаешь и понимаешь. Вообще, я много написал всяких сценариев для КВН, в ГИТИСе капустники все писал, в армии писал постоянно. Было дело…
— Если бы Вам предложили написать автобиографию, Вы бы все же согласились?
— Написал бы, написал, конечно. Да и напишу, наверное, есть о чем. В свое время напишу. Знаете, почему я не делаю некоторые вещи сейчас, например, автобиографию не пишу? Есть такое суеверие, я в приметы верю… дерево вот не сажаю. Дом я построил, сын есть, а вот дерево не хочу сажать — мне кажется, что если все эти три вещи человек сделает, то его Бог заберет. Вот почему-то мне так кажется (улыбается). Что-то должно оставаться нетронутым, недоделанным из таких вещей. Вот, в частности, автобиография — напишешь, и все!
— Вы суеверный человек?
— Да, суеверный.
— Володя, а Вы можете отказаться от роли из-за суеверия?
— Нет, я не до такой степени суеверный! Если кошка черная пробежала, то я обойду, и поплюю, и по дереву постучу (смеется). А от роли не откажусь. Кстати, меня в спектаклях очень часто «убивали»! Сейчас перестали, а раньше постоянно, в «Византии», «Ромео и Джульетте», «Робинзоне», но это как раз хорошая примета — если убивают на сцене, то будешь долго жить!
— Вы сами себя считаете больше киноактером или театральным? Театральным, наверное?
— Театральным, конечно. Но я считаю, что театральный актер может сыграть в кино, а человек, закончивший «киношное» заведение, — ВГИК, например,- актером театральном быть может не всегда, нет там такой школы. Бывают исключения, Володя Майсурадзе, например, или Женя Стычкин! Но профессиональное обучение весьма поверхностное: как в кадр попасть, с 25-го дубля сыграть, и все!
— Расскажите, пожалуйста, про Вашу музыкальную группу!
— Группа «Недевочки»? Ну, это очень серьезный проект! (смеется) Мы скоро выпустим диск, буквально в феврале. Песни есть, все готово, только обложки печатают сейчас. Группу мы создали вместе с Антоном Деровым в 2000 году, мы пели переписанную нами же на русский язык иностранную песню. Очень смешная песня была, мы даже выступали долгое время с ней в «Квартете И», в спектакле «Клуб комедии». Потом Антон отдалился от этого проекта, он же не в нашем театре работает, а мы все это возвели в ранг «серьезного» (улыбается). И стали писать про театр Луны по 4-5 песен в год, на каждое заметное событие: Новый год, день рождения Проханова, открытие и закрытие сезона. И, если послушать тексты, то в этом альбоме вся биография театра Луны, от въезда в подвал (старое помещение театра Луны на Маяковской — прим. автора), до сегодняшнего дня. Вся история театра Луны, написанная «Недевочками» в шутливой, естественно, форме. Мы даже хотели назвать альбом «Обратная сторона Луны», но в результате назвали его просто «Капуста» — сразу понятно, что это вроде капустника! В «Недевочках» мы вот уже 4 года с Мишей Полосухиным, Вовой Майсурадзе и Мишей Адамовым — классным клавишником и звукорежиссером.
— Володя, насколько я знаю, Вы играли во многих театрах. Был ли театр, в котором у Вас возникло ощущение коллектива, семьи?
— Было, конечно было. Я сейчас боюсь обидеть людей… Семья была, например, в театральной компании Сергея Виноградова, когда мы ставили спектакль «Набоков. Машенька». Там были заняты Лена Захарова, Женя Стычкин, Гриша Перель, Анатолий Шаляпин, который сейчас очень болен, к сожалению, дай бог ему здоровья, Ольга Новикова, Борис Каморзин… Вот такая у нас была команда, а спектакль до сих пор вспоминают все зрители, которые его видели, и вспоминают с огромным удовольствием. А не идет он по многим причинам… Мне очень жалко, что это распалось. В Театре Луны хороший коллектив, скандалов, склок, подкопов друг под друга не бывает. В нашем театре, на мой взгляд, ощущение «семьи» гораздо более отчетливо и ярко выражено, чем в других театрах. В коллективе нет никаких особых ссор и распрей… конечно, все бывает, но не в удручающем количестве!
— Какие нас ждут премьеры в театре Луны с Вашим участием?
— «Рококо», «Игрушки» и «Роман с бессонной ночью». Спектакль «Роман с бессонной ночью» будет выпускать Сергей Борисович, мы уже начали застольные репетиции. Я играю Федерико Гарсия Лорку, это, кстати, мой любимый поэт. Обожаю этого поэта с детства, даже песни писал на его стихи. И когда я прочитал в распределении, что сыграю Лорку, душу мне это согрело (улыбается). Проект начнется в феврале-марте — сначала Сергей Борисович поставит «Снегурочку» со студентами, мы выпустим «Рококо», и только после этого будем работать уже основательно. «Игрушки» — это самостоятельная работа режиссера Сергея Мезенцева. У нас есть спектакль «Рубиновый вторник», он тоже создавался как самостоятельная работа, а потом вошел в репертуар. Надеюсь, и с «Игрушками» произойдет то же самое! Естественно, спектакль будет репетироваться в свободное время, когда в театре нет других постановок. Сейчас, конечно, «зеленый свет» дан Андрею Максимову и его «Рококо». В декабре будет два «прогона», а 20-го и 21-го января — официальная премьера. Андрей Максимов сам написал пьесу, сам ее ставит, очень интересная история, комедия. Как он сам ее назвал — «любовно-театрально-комический абсурд»! Я не могу сейчас вам рассказывать все, о чем там идет речь! Работается очень интересно. Приходите посмотреть!
— Легко с детьми на сцене?
— С детьми на сцене трудно! В «Робинзоне Крузо» я играл с мальчиком, он — Робинзон маленький, а я, соответственно, выросший. С детьми очень сложно находиться на сцене, это всем известно, они переиграют легко! Своей непосредственностью, своей хорошей наглостью. Наши ребята, которые занимаются в «Маленькой Луне» (детская театральная студия при театре Луны — прим. автора), потрясающие актеры в большинстве своем!
— Володя, Вы не хотели бы принять участие в мюзикле, Вы же, насколько я знаю, поете?
— Пою. Да хотел бы, хотел! Будут предложения — естественно, соглашусь. С удовольствием.
— Есть ли у Вас любимая книга, в экранизации который Вы хотели бы поучаствовать?
— Вы знаете, у меня много любимых книг. Я просто живу этапами: на одном этапе одна книга любимая, на другом — другая. Сейчас вот, например, я прочитал всего Акунина. Я долго сопротивлялся моде «читать Акунина», мне друг все говорил, чтобы я почитал. И, когда я наконец сдался, то понял, что он отлично пишет, очень здорово! Мне попала в руки «Азазель» и дальше я перечитал по списку все, что он написал. Вчера вот купил «Нефритовые четки» (смеется) Сейчас весь Акунин — это моё.
— А никогда не было такого ощущения, что читали книгу и думали, что «вот это я, я могу это сыграть»?
— Да это с детства так! Я даже ходил на спектакли к папе, читал книги, смотрел кино и все время делал распределения! (смеется) Папе все время приносил, говорил: «Пап, вот смотри, это распределение на роли актеров нашего театра, кто должен играть в этой книге, а это распределение всего Советского Союза, от Никиты Михалкова до Олега Табакова» (смеется) Очень любил в свое время! Естественно, и себя самого в какие-то роли вписывал. Сейчас уже, конечно, не вспомню, что это за книги были.
— Не хотите попробовать себя в качестве режиссера?
— Пока нет… (задумчиво) Хотя я чувствую в себе эти задатки. Я занимался вводами, Сергей Борисович мне доверял вводить в готовый спектакль, им поставленный, новых актеров. И мне говорили, что хорошо получалось, объясняю понятно (улыбается).
— А в качестве преподавателя?
— Есть, конечно, желание поработать, но есть и некоторые обстоятельства, которые мешают его осуществлению. Я подготовил несколько студентов, они ко мне обращались перед поступлением и поступали. Я бы, наверное, лучше стал преподавателем сценического движения, с удовольствием ставил бы сцены боя, фехтования. Таким подвижным вещам я, наверное, мог бы научить намного больше, хотя и основной специальности, поработав со многими режиссерами, представителями разных школ и многое подчерпнув у них, наверное, смог бы поучить, но…не время еще. Не время.
— Есть роль, которую Вы мечтаете сыграть в театре?
— Вот я ждал этого вопроса! (смеется). В разные периоды жизни хотелось играть разные роли. Многие хотят Гамлета сыграть, а я не хочу, считаю, что это клише, и никогда не хотел. Я сыграл Меркуцио — эта роль мне гораздо интересней! Лично я считаю, что Шекспир писал Меркуцио как прообраз Гамлета, в его монологах много гамлетовского. И я считаю, что Гамлета я как бы уже сыграл. Я бы с удовольствием сыграл «Ученика дьявола» Бернарда Шоу! Еще всегда мечтал сыграть кого-то из мушкетеров, мне очень близка такая тема, с фехтованием, лошадьми, правда, это я уже про кино. А в театре… Вы знаете, мне в жизни всегда везло в этом плане, я сыграл хорошие роли: и Чарноту, и Робинзона, и кота Базилио, и Меркуцио, и Птолемея, и Петра 1. Везет с ролями! (улыбается) Взять того же Крестного отца (роль Владимира в спектакле «Ноты Нино Роты» — прим. автора) — тоже шикарная роль! Везет на роли и, я думаю, все мои роли сами ко мне придут.
— Вы довольны своими достижениями?
— Конечно, хотелось бы большего. Никогда ничем нельзя быть довольным. Довольным буду, когда автобиографию напишу! (смеется) Конечно, не доволен, мало я еще сделал, мало! Хочется какую-нибудь роль в кино, в полном метре, интересную главную роль. Какую — не знаю.
— Из тех ролей, которые Вы уже сыграли, есть любимая?
— Есть! Есть две любимые роли — Чарнота (спектакль «Бег» — прим. автора) и Робинзон Крузо (спектакли «Мечты маленького Робинзона» и «Сны взрослого Робинзона» — прим. автора). Они состоялись в период моего становления и дали толчок для роста. Да и сейчас все нравятся, нет нелюбимых ролей! Они все разные — воин Птолемей, санитар дурдома Уоррен, крестный отец, так что я соскучиться не успеваю! Я вообще считаю, что я не играю на сцене, это я. Это я, только в других обстоятельствах, в другом образе. Мы много играем в жизни, врём, притворяемся в общении с неприятными и неинтересными людьми, частенько врем, что называется «во спасение» — во всем есть игра. А на сцене, мне кажется, надо быть честным, иначе ничего не получится.
Беседовала Марина Троянова
Фото Валерия Лукьянова
5.01.2007
http://www.kino-teatr.ru/teatr/person/14/
